5 коротких рассказов для хорошего настроения
Осень — тревожное и тяжелое время. Мы решили скрасить ситуацию и подарить вам вдохновляющие рассказы из наших сборников. Читайте и наслаждайтесь!
Рождество на пятьдесят долларов. Бриджет Колерн
Серия «Куриный бульон для души» славится своими историями о маленьких радостях и чудесах, на которые способны люди. В каждой книге собраны рассказы, основанные на реальных событиях. Они утешают, смешат и дарят надежду. Именно поэтому за последние четверть века «Куриный бульон» стал самой продаваемой серией в мире.
Обзавестись бумажным антидепрессантом, исключающим любые побочные явления, можно на нашем сайте. А познакомиться с одной из новелл и того проще.
Читать рассказ
Рождество на пятьдесят долларов
В сентябре я уволилась с работы, уверенная, что меня ждет более интересная должность. Но этот вариант сорвался. До Рождества оставалась всего неделя, а я не могла никуда устроиться. Временно работая то тут, то там, я платила за аренду жилья и покупала продукты, но на большее денег не хватало.
Моя дочь Лесли училась в восьмом классе, поэтому я очень удивилась, когда однажды за завтраком она выдала:
— Мам, я знаю, что у тебя нет работы и с деньгами туго. Можешь не покупать мне подарок на Рождество. Вот устроишься на работу до моего дня рождения, тогда и придумаем что-нибудь особенное.
— Спасибо, милая, отличная идея, — сказала я и обняла ее.
Затем я быстро убрала со стола и отвернулась к раковине, чтобы она не увидела моих слез. В конце концов я смогла взять себя в руки и отвезти ее в школу, но стоило ей хлопнуть дверцей машины, как я зашлась в рыданиях.
— Такой хороший ребенок заслуживает прекрасного Рождества! — кричала я. — Боже, будь у меня хоть пятьдесят лишних долларов, я бы купила ей подарки.
В тот вечер мы с Лесли поехали в церковь. Она пошла на встречу своей молодежной группы, а я направилась в часовню, где проходила служба для взрослых. На полпути в фойе я решила, что у меня нет настроения для наставлений вроде «оглянитесь на радость вокруг». Развернувшись, я пошла обратно и столкнулась в дверях со своей подругой Джоди. Она схватила меня за руку:
— Домой, — коротко ответила я.
— Почему? — удивилась она.
— Потому что не хочу слушать, как прекрасно Рождество, — объяснила я.
— Понимаю, — кивнула она. — Мне тоже неохота слушать об этом. Но, может, именно поэтому нам обеим и стоит туда пойти? Давай ты останешься и сядешь рядом? Спрячемся на балконе и будем ненавидеть Рождество вместе, пока никто не видит.
Я согласилась. Мы были как две школьницы, задумавшие шалость в воскресной школе. Я взяла Джоди под руку, и мы пошли наверх.
Пока я слушала библейские стихи о рождении нашего Спасителя, мой гнев постепенно утихал. Я думала о том, как много лет назад ангелы возвестили благую весть, и от этого мне становилось спокойно. В конце концов, Рождество всегда полно радости и надежды на будущее, есть под елкой подарки или нет. Я была благодарна Джоди за то, что она уговорила меня остаться.
Когда я потянулась за курткой, Джоди снова взяла меня за руку.
— Возьми, пожалуйста, — сказала она, протянув мне сложенный листок бумаги. — Но не плати по счетам. Потрать их на подарки для дочери.
Это был чек на пятьдесят долларов. Символичность этой суммы поразила меня. Я снова почувствовала, что глаза заволакивает слезами. Я не рассказывала Джоди о своей отчаянной утренней молитве. Бог ответил на нее. Ему было дело до всех глупых желаний моего сердца.
— Но я не знаю, когда смогу вернуть долг, — пробормотала я.
— И не надо его возвращать, — ответила Джоди. — Когда встанешь на ноги, сделай то же самое для кого-нибудь другого, вот и все.
— Сделаю! — воскликнула я и поспешно добавила: — Спасибо тебе огромное.
Мы молча спустились вниз. Я обняла ее, когда мы вышли на улицу, еще раз сказала спасибо, и мы простились. Чудесная служба и своевременная щедрость Джоди сняли с моего сердца тяжкую ношу. Я снова была в радостном предвкушении праздника.
В Сочельник у меня на пороге появилась картонная коробка. Внутри была огромная индейка и множество гарниров для сытного ужина, и еще кое-какая еда на завтрак и обед. Там были даже десерты. Лесли восхищенно ахала, пока мы доставали из коробки все новые и новые лакомства. Когда она опустела, весь наш обеденный стол был заставлен едой.
— Куда же нам все это ставить? — спросила Лесли.
— Мы это не съедим, — согласилась я.
— Индейка даже в холодильник не влезет! — воскликнула Лесли.
Мы посмотрели друг на друга и поняли, что делать. Практически одновременно мы сказали:
— Давай все отдадим!
Мы знали одну большую семью, которая тоже страдала от безработицы и безденежья. Мы снова упаковали коробку, добавили кое-что из своих запасов и положили сверху целый мешок конфет, который нам прислали накануне.
— У меня идея! — Лесли побежала в свою комнату и вернулась с парой мягких игрушек, несколькими статуэтками и настольной игрой.
— Для детей, — объяснила она, положив их поверх продуктов.
Мы обмотали коробку пищевой пленкой и прикрепили разноцветные бантики. Потом мы осторожно перенесли ее в машину и отвезли к другому дому.
— Может, отъедешь немного и подождешь меня? — спросила Лесли.
Через несколько минут она, запыхавшись, прыгнула в машину.
— Здорово получилось! Я позвонила в дверь и убежала.
Всю дорогу домой мы хохотали над своим «забегом с коробкой». Когда смех утих, мы приготовили какао и обсудили, как здорово было отдать еду. В конце концов Лесли пошла спать.
Я разложила скромную кучку разноцветных подарков под искусственной елкой, которая еще неделю назад казалась совсем унылой. Какой же красивой она стала теперь! Затем я наполнила рождественский носок Лесли «мелочами», полученными от родителей. Моя мама аккуратно запаковала каждую безделушку и отказалась даже намекать мне, что внутри. «Понимаешь, — сказала она, — Рождество должно удивлять даже взрослых!».
Как же это правильно, мама! Как же верно!
Попутчица. Ольга Савельева
Блогер и мотивационный тренер Ольга Савельева уверена, что чудеса можно творить самостоятельно. Рано или поздно они все равно произойдут, но зачем ждать, если можно сделать мир чуточку лучше прямо здесь и сейчас?
Чтобы не быть голословной, Ольга написала книгу «Попутчица», где собрала истории, произошедшие с ней и ее близкими. Мы публикуем рассказ «Венеция», вошедший в этот сборник.
Читать рассказ
Я живу с мыслью, что каждую минуту жизнь может измениться к лучшему. Мне так проще жить. Я все время жду хороших новостей, притягиваю их. А если случается плохое, я думаю: так-с, это плохое — ступенька к хорошему. Именно на контрасте с этим «пло- хо» я буду особенно ценить свое наступающее «хорошо», которое уже совсем близко. Очень хочу заразить этой мыслью окружающих.
Вот сейчас забежала в магазин. В очереди передо мной женщина с дочкой. Девочке лет пять.
— Мам, можно я сама выложу продукты на ленту? — спрашивает она. Очень хочет помочь.
Мама нервничает, может, опаздывают куда, может, просто не выспалась.
— Давай, только быстрее. — говорит она дочке рассеянно.
Девочка быстро начинает метать продукты из тележки на ленту. Спешит. Мама доверила такое дело, надо оправдать ожидания! И вдруг пакет с пшеном падает на пол и лопается. Пшено почти не высыпалось, но пакет порван. Девочка в ужасе замерла. Что она натворила!
— Ну вот. — Мама вздыхает. — Так и знала! Вот доверь! Ну, руки-крюки! За что ни возьмешься. Надо теперь взять новый пакет пшена!
Девочка беззвучно плачет. Она больше не хочет ничего перекладывать. Она неумеха. Руки-крюки. Так сказала мама.
— Давайте сюда этот, крупа почти не просыпалась, я вам в целлофан положу и заберете, вы же порвали! — говорит кассир.
— Мы не порвали, мы уронили. Он сам порвался. Мне нужен целый пакет пшена! — раздраженно говорит мама.
Она сама переложила оставшиеся продукты на ленту. И, к неудовольствию всей очереди, ушла за новым пакетом пшена.
— Дайте пакет, пожалуйста, — говорю я кассиру, беру целлофановый пакет и прошу девочку, застывшую, как мумия, у кассы, помочь собрать пшено.
Она садится на корточки, и мы с ней вместе собираем пшено в целлофановый пакет, пока вернувшаяся мама девочки рассчитывается за покупки.
— А что теперь с этим пшеном? Которое ваша дочь рассыпала?
Мама приготовилась к скандалу.
— У вас тут всегда заложена в стоимость такая ситуация. Что вы мне рассказываете! Я могу вон весь алкоголь перебить, и то не обязана за него платить. А тут пшено!
— А кто за него должен платить, я? — заводится кассир.
Так, остановитесь! Зачем нагнетать на пустом месте? Ну вот зачем тиражировать взаимное раздражение?
— Я куплю это пшено, — говорю я. — При условии, что ваша дочь поможет мне переложить продукты на ленту. Она так здорово это делает. А у меня рука болит. Мама девочки врезается в мой убедительный взгляд и, будто опомнившись, говорит:
— Да, Лидочка, помоги тете. У нее рука болит.
Я, чтобы девочка не видела, поднимаю вверх большой палец своей совершенно здоровой руки.
Лидочка будто отмирает: начинает аккуратно перекладывать мои продукты на ленту, старается, поглядывает на маму.
— Какая у вас помощница растет! — говорю я маме Лиды громко, чтобы девочка слышала.
— И не говорите! Она и полы у меня умеет мыть, и стирку запускать.
— Ничего себе, настоящая невеста! — подыгрывает нам мужчина, который стоит за нами.
— И пельмени я тебе помогала раскатывать, — напоминает смущенная Лида.
— Ооо, пельмеееени, это просто чудо, а не ребенок! Вот вырастет — отбоя от женихов не будет. Я бы сам прямо сегодня женился на вашей Лиде, да женат уже двадцать четыре года. Вот если б не жена.
Все в очереди смеются. Тем временем мои продукты уже на ленте. Я быстро упаковываю их в пакеты. Мы одновременно с Лидой и ее мамой выходим из магазина.
— Лида, а ты когда-нибудь была в Венеции? — спрашиваю я.
— Нет. Я в Крыму была.
— Знаешь, я тоже пока не была. Но читала, что там есть площадь, на которой много-много голубей.
И они почти ручные: садятся людям на плечи и на голову. И люди с ними фотографируются. Представляешь?
— Хочешь прямо сейчас оказаться в Венеции?
— Здесь? Сейчас? — удивляется Лида.
— Да. — Я достаю целлофановый пакет с пшеном. — Здесь и сейчас.
Мы отходим от магазина, и я говорю:
— Лида, ты очень скучно уронила пшено. Оно даже не рассыпалось. Урони так, чтобы бабах — и все рассыпалось.
Лида оглядывается на маму. Та уже все поняла, улыбается и кивает. Лида берет у меня пакет с пшеном.
Лида радостно плюхает пшено, оно рассыпается желтым салютом, и небо сразу чернеет: с крыш, с проводов, откуда ни возьмись, огромное полчище голодных голубей стремительно пикирует к ногам визжащей от восторга Лиды.
— Мама, мама! Смотри, как их много, они едят наше пшено! Мы в Венеции!
Мы с ее мамой смеемся.
— Здорово, спасибо вам. Прямо отрезвили. А то у меня сегодня плохой день. — говорит мама Лиды.
— Плохой день каждую минуту может стать хо- рошим. Балашиха каждую минуту может стать Венецией.
— Да, я уже поняла, — смеется мама. — Он уже стал.
Она прижимает к себе скачущую Лиду.
— Я свою дочурку Лиду никому не дам в обиду, — говорит она.
А девочка хлопает в ладоши.
Ну все, здесь я больше не нужна. Фея рассыпанного пшена, голодных голубей и счастливых девочек полетела дальше. Помните: каждую минуту все может измениться к лучшему. Подождите. Или измените сами.
ПлоХорошо. Ольга Савельева
Невозможно творить чудеса для других, если ты не способен сделать что-то волшебное для себя. В книге «ПлоХорошо», написанной во время весенней изоляции, Ольга Савельева исследует феномен кризиса и показывает, что любые, даже самые сложные ситуации могут стать всего лишь поворотом на пути к счастью, главное — верить в себя.
Об этом чудесном навыке, который можно приобрести в любом возрасте, — ее новелла «Влюблять».
Читать рассказ
Миша мне сразу понравился. Но я не сразу поняла чем.
Мальчик как мальчик. Вокруг были и покрасивее, и повыше, и покруче. А он взял — и примагнитил.
Можно смело сказать, что это была любовь с первого взгляда.
Чуть позже я расшифровала эту магию. Препарировала свои чувства и поняла в чем дело.
У любой симпатии есть причины.
Либо люди узнают в другом человеке себя и совпадают волнами. Либо видят в другом человеке то, что у самих в дефиците.
Миша был очень уверен в себе. Настолько, что местами перебор.
А я — наоборот. Настолько неуверенная, что не передать.
Я была так поражена его самоуверенностью, что не могла налюбоваться. Образно говоря, я испытывала дикую жажду в вопросах самодостаточности, а у него этого добра целый колодец.
Я все время старалась держаться рядом. Меня просто лихорадило, если он прогуливал лекции, и мы не виделись. Как это? Сегодня без него? Ни глоточка?!
Рядом с уверенным человеком всегда легко и спокойно. Я смотрела на него с восхищением: если начнется пожар, то все будут бегать, кричать «Пожар! Пожар!» и создавать панику, а он будет тушить. А я, соответственно, подавать ведра с водой.
Я хотела быть рядом. Пыталась ему понравиться. Ну как пыталась, просто смотрела, смущалась и, если мы встречались глазами, экстренно отводила взгляд. Так себе флирт, конечно.
Но я была Джейн Эйр, а не Саша Грей. Во мне бушевали гордость и предубеждения, а не вот это все.
В один ужасный день я узнала, что у Миши есть девушка. Что он ее встречает и провожает в институт, и живут они вместе, и даже завели котенка.
Мой мир рухнул. Котят заводят как репетицию детей. Значит, у них счастливая и полноценная семья.
А я так. однокурсница.
«А чего, собственно, ты хотела? — спрашивала я себя. — с какой стати он вообще будет на тебя смотреть?»
Моя подруга носила глубокое декольте. Говорила: «Ходить надо с козырей».
У меня не было там козырей. Так. валетики.
Моими козырями были ноги, но я и так на них ходила. Как еще их выпячивать, я не знала. При встрече весело садиться на шпагат? Или закидывать ногу за шею?
Неуверенные люди меня поймут: я совсем не чувствовала себя конкурентоспособной на рынке невест.
Чувствовала, что я среднестатистическая. Никакая. Никакашечка.
Однажды Миша провожал меня вечером домой. Мы, просто друзья, вышли из института, когда уже стемнело, и пошли к остановке. И заметили, как мой автобус уходит. А следующий через сорок минут. Мы бежали, кричали, но не успели. Он весело мигнул стопарями и уехал.
— Блин, — вздохнула я. — Я тут околею.
Мне было холодно. Миша отдал мне свою куртку, и мне стало холодно за него. Очень хотелось обняться, чтобы согреться, но нельзя, у него есть котеночек. И какая-то женщина, которая убирает за ним лоток.
Мы стояли на остановке минут пять и вдруг увидели, что навстречу едет мой автобус, но пустой. Может, он сломан был, может, просто не на маршруте, но он не останавливался на остановках.
— Ой, давай спросим, вдруг он туда, куда тебе надо? — предложил Миша.
— Как спросим, он же не остановится.
— Как ты это себе представляешь? Это невозможно!
Миша выбежал на дорогу и вытянул руку, будто ловил такси. А поймал автобус. Он остановился, как вкопанный, этот зеленый автобус. Я его на всю жизнь запомнила.
— А вы не до Измайловского парка, случайно? — спросил Миша у водителя.
— Девочку не подбросите? Замерзнет же. Ей туда же.
Водитель молча открыл переднюю дверь, и Миша галантно подал мне руку.
Я ошарашенно вошла в пустой автобус, в последний момент вспомнив про чужую куртку.
— Я номер записал, ничего не бойся, из дома позвони, — торопливо шепнул мне Миша. — и главное, запомни: нет ничего невозможного.
Минут через десять мы обогнали тот, первый, автобус, на котором я должна была ехать. Я все еще не могла прийти в себя.
Прямо там, в том автобусе, я очень захотела стать уверенной. Накачать в себе это качество, как пресс.
Чтобы в дальнейшем останавливать на полном ходу не пойми откуда взявшиеся нужные мне автобусы. Я поняла, что уверенность — это возможность доехать туда, куда хочется, быстрее и комфортнее, чем запланировано в расписании судьбы.
А еще я поняла, что очень хочу влюбить в себя Мишу. Чтобы он всю жизнь провожал и встречал только меня, отдавал только мне свою куртку и только мне ловил автобусы.
Он сам сказал, что ничего невозможного не существует, и даже доказал. В общем, сам виноват.
Прямо в том автобусе, за пару остановок до Измайловского парка, родился новый человек — уверенная в себе Оля.
Так, что мы имеем? Есть мальчик, который мне нравится. Но он занят.
Но, с другой стороны, он очевидно тянется ко мне, может, и неосознанно.
Все перемены в институте мы хохочем вместе, гуляем, болтаем, и даже бутеры с собой берем с учетом «перекусывать я буду не в одиночестве».
Значит, мой козырь не в декольте и мини-юбках, и не в готовке: мои бутерброды с колбасой — это явно не то, что так прельщает его в моем обществе. Мой путь к его сердцу тернист и неоднозначен, и пролегает он через буераки моего недоказанного интеллекта.
Я уверенно поставила себе задачу: надо стать для него интересней той, с котеночком.
Дальше было смешно.
Я много читала. Тогда на пике популярности были детективы Марининой и Дашковой, так вот их я все прочла и почерпнула оттуда много интересностей.
Моя дальнейшая тактика завоевания Миши была обусловлена прямолинейностью и недалекостью: я вместе с бутербродами скармливала Мише истории о том, как прошли мои выходные. А прошли они очень активно, ибо за субботу и воскресенье я успела попасть почти во все передряги, в которые попадали главные герои детективов. История, рассказанная от первого лица и перенесенная в спальный район столицы, в моем исполнении приобретала невероятный мистический размах.
Миша зачарованно слушал меня, на лице его было восхищение. Такое выражение сейчас, спустя семнадцать лет брака, бывает у него только после особенно удачного борща с деревенской сметаной.
А тогда он смотрел на меня во все глаза, завидовал моей интересной жизни и ни секунды не сомневался, что эта вот забитая девочка-ботанка с учебниками под мышкой по субботам лазает по крышам, болтает с нумизматами, нашедшими золотую монету царских времен, и случайно нападает на след преступников, находящихся в федеральном розыске.
В общем, тактика сработала. Миша влюбился намертво. Спустя год мы стали жить вместе, а его бывшая съехала к маме вместе с котеночком.
В этой истории есть грустный эпизод.
Этот котеночек однажды сильно заболел и умер. И Миша ездил помогать его хоронить. А я сидела в этот момент у него дома и думала: а вдруг она, бывшая, таким образом просто пытается его, Мишу, вернуть? Ну, мол, объединенные общим горем, они обнимутся и. А может, она и котенка для этого извела? (Всем же известно, что бывшие наших мужиков — ведьмы.)
После этой мысли я решила, что с детективами пора завязывать.
А еще пора завязывать с враньем. Нельзя построить семью на лжи.
Тем же вечером, когда Миша вернулся домой, я сказала:
— Ты должен кое-что прочитать.
И протянула ему собрание сочинений Марининой.
— Сегодня? — ужаснулся Миша.
— Нет. Не сегодня. Постепенно. У тебя появятся ко мне вопросы после прочтения.
Но я устала носить в себе эту тайну.
Миша был заинтригован и немедленно стал читать. Я ждала развязки.
Он читал все выходные. Я уехала на это время к подруге.
Когда мы встретились, он смотрел на меня все с тем же восхищением.
— Я знаю, что мне в тебе понравилось, — сказал он. — Твоя самоуверенность. Ты так уверенно и филигранно врала, что я ни секунды не сомневался, что все это произошло с тобой. Я, когда читал, сначала даже глазам своим не верил. Я вообще сначала подумал, что Маринина — это ты.
Я хохотала. Теперь — это семейная байка. О том, как неуверенная Оля мимикрировала в уверенную и победила в войне за любовь.
А я просто знала тайну: «невозможно» — это всего лишь слово. Которого, возможно, вообще не существует.
Особенно, когда уже случилась любовь.
Осторожно, Рождество! Адам Кей
Многие думают, что работать в зимние праздники проще простого. Как бы не так! Британский врач Адам Кей в книге «Осторожно, Рождество!» рассказывает, как непросто приходится в это время врачам. Несчастные случаи, обострения хронических заболеваний, с которыми пациенты надеялись прийти «после праздников», и нехватка рабочих рук делают каникулы адом для врачей. Но даже в этой ситуации люди находят способ поздравить и развеселить друг друга. Убедитесь сами!
Читать рассказ
Третье Рождество
Несмотря на все мои старания, уже три Рождества подряд вместо подарков я «вскрываю» пациентов. От моих нерешительных попыток с кем-то поменяться отмахнулись, словно от мух. Даже не знаю, какой ответ я ожидал услышать. «На хрен мужа, детей-ангелочков и составленные месяцы назад планы. Конечно, я лучше проведу этот день по локоть в околоплодных водах»?
С учетом всего Г. воспринял новости довольно неплохо. Тем не менее я все равно опасаюсь, что, придя домой, обнаружу клюквенный соус во всей моей обуви. Более радостные новости из мира отношений: оказывается, акушерка Молли встречается с Петром, медбратом из отделения неотложной помощи. Это сродни тому, когда узнаешь, что сошлись две звезды: представляешь себе их совместную жизнь (как они готовят пасту, ходят за покупками, занимаются сексом, спорят, паркуются задним ходом, смотрят после чего решаешь, одобрить ли их союз.
Как выяснилось, они вместе уже не один месяц, но никогда не афишировали отношений. А узнали мы лишь потому, что они оба сегодня вышли на работу, и Петр залетел в родильное отделение, чтобы удивить Молли полноценным рождественским ужином на две персоны: с любовью приготовленным прошлым вечером, принесенным в пластиковом контейнере и теперь вращающимся в микроволновке родильного отделения. Он даже сговорился со старшей акушеркой Сондрой, и та организовала для Молли перерыв, выпроводив всех остальных из комнаты отдыха, чтобы они могли провести время вдвоем. Сондра даже застелила стол скатертью (ну как скатертью, синей простыней), чтобы добавить шика.
Все мы не упускаем случая прошмыгнуть по коридору и заглянуть в комнату отдыха. На первый взгляд этот рождественский ужин не из тех, что могли бы взбаламутить Красный гид «Мишлен»: разогретый в микроволновке печеный картофель, разрезанная индейка и застывшая подливка, проглоченные за получасовой обеденный перерыв в не совсем предназначенной для этого комнате. Тем не менее сама идея — безудержная романтика — делает его одной из самых прекрасных вещей, которые я видел за последнюю неделю. И я завидую тому, что они провели Рождество вместе.
Пейджер вызывает меня в палату к пациентке Н. В., поступившей в родильное отделение на тридцать восьмой неделе с пониженной подвижностью плода. КТГ2 немного нечеткая, и у плода ягодичное предлежание — назначено кесарево.
— Господи, этого еще не хватало, — говорит она.
Я заверяю, что все будет хорошо и для нее, и для ребенка.
— Да нет, дело не в этом, — стонет она. — Другой мой ребенок тоже родился в Рождество. Все подумают, что я делаю это специально, лишь бы сэкономить на подарках.
Я выхожу из палаты и застаю тайком целующихся Петра и Молли, после чего они убегают еще шесть часов подряд заниматься ушибами и схватками британской общественности. Их союз получает от меня одобрение. Хотя и не уверен, хочу ли представлять, как они занимаются сексом.
Зигзаг судьбы. Анна Кирьянова
Около тридцати лет Анна Кирьянова занимается частной психологической практикой и, как никто другой, знает, что голодающему надо дать «удочку, а не рыбу». Ее рассказы о любви и преодолении как раз являются такой «удочкой» для любого, кто оказался в сложной ситуации.
Читать рассказ
Судьба переменчива
Даже если сейчас вы в трудном положении, если все плохо, не надо портить другим настроение и сердиться за то, что кому-то хорошо и весело. Сразу оговорюсь: это не о соседях, которые горланят песни за стеной в четыре утра. Они действительно причиняют вред. Нарушают границы. А бывает просто чужой праздник. Все такие веселые, радостные, нарядные, все смеются и улыбаются, несут подарки. А ты стоишь грустный и бедный на обочине жизни. Или вообще на мосту. И думаешь, что неплохо бы с этого моста прыгнуть. Или еще что-то безнадежное думаешь.
. Не знаю, о чем думал бедно одетый старичок, который сматывал удочку. Он с моста ловил рыбку, с утра стоял. Ничего не поймал, не повезло. Не удалась рыбалка. А рядом со старичком сидела пегая собачка, тоже ждала улова. Но ничего не поймал старенький рыбак. А тут еще по мосту идет свадьба! Шумная деревенская свадьба, все идут и громко разговаривают, поют и смеются. Всю рыбу распугают! Им-то весело, а старичку грустно. Ничего он не поймал. Надо уходить вместе с собачкой, нести удочку и пустое ведерко. Плохое настроение.
Но вот свадебное шествие поравнялось со старичком. И он разулыбался во все морщинистое лицо. Снял тюбетейку и помахал в воздухе. И радостно поздравил молодых, от всей души! А собачка звонко залаяла и встала на задние ножки. Ну и что, что рыбалка не удалась? Зато у людей радость и надо поздравить. Порадоваться чужому счастью.
Старичка поблагодарили и позвали с собой, вежливо и ласково. И через полчаса старичок и собачка ели шашлык вместе со всеми в открытом кафе на берегу. Шашлык, ребрышки, эчпочмаки — треугольные пирожки, беляши и разные вкусности. Играла музыка, все танцевали и веселились. Добродушный рыбак был совершенно счастлив, его даже танцевать приглашали, но он не шел, только подпевал про седую ночь. А собачка на глазах пополнела, как шарик.
Жизнь переменчива. Сейчас стоишь на мосту с пустым ведром, пора сматывать удочки. Ничего хорошего уже не будет. Но тут появляются другие люди, начинается праздник, появляется возможность и шанс. Главное, не озлобляться и не сердиться на тех, у кого все хорошо. Надо суметь порадоваться за них и поздравить, если надо. И тогда все может перемениться к лучшему. Я это часто наблюдаю.
Кто умеет радоваться чужому счастью и поздравлять с праздником, тот тоже получит что-то хорошее. Кусочек счастья, как кусок праздничного торта, почему бы и нет? Счастья хватит на всех. Главное — ему порадоваться, даже если грустно. И оно обратит на нас внимание.
На книги авторов из нашей статьи действует скидка 20% по промокоду ЖУРНАЛ.
"
